ГУМАНИТАРНАЯ МИССИЯ В КОСОВО (2009 ГОД)

Полностью материал опубликован на информационно-справочном сайте Сергиево-Посадского района.

ТЕМ, КТО ВИДЕЛ ВОЙНУ

23.12.2009

В эти дни в Гааге решается окончательная судьба самопровозглашенного в феврале 2008 года албанского Косово. Тогда Россия не признала законности отделения этого края от Сербии, на этом стоит и сейчас. В последний день этого года самолетом сербской авиакомпании "JAT" из аэропорта "Шереметьево" улетает с гуманитарной миссией житель нашего города, иконописец и общественный деятель Виталий Николаевич Илюшкин (в крещении Роман). Вместе со своим пятнадцатилетним сыном он повезет подарки и письма сергиевопосадских школьников для сербских детей в Косово

Роман, многократно помогавший не только детям православной Сербии, но и юным жителям мусульманской Чечни, в грядущей поездке по сербским школам Косово постарается посетить и одну из албанских школ, чтобы поговорить с детьми о мире.

Гуманитарный груз был собран в январе 2008 года во время общегородской акции милосердия, приуроченной к открывшейся в те дни выставке авторских фотографий Романа (Виталия) Илюшкина и рисунков сербских детей "Белый Ангел Сербии" в Дворце творчества детей и молодежи "Истоки", руководства которого взяло на себя организацию гуманитарного сбора.

Часть собранного при поддержке администрации Дворца творчества Роману удалось отправить по назначению через посольство Сербии в России. Другую, основную часть пожертвований, художник как автор проекта хочет передать косовским детям лично.

Учитывая то, что маленьких сербов в Косово не менее нескольких тысяч, а собранных им писем в разы меньше, иконописец обращается ко всем взрослым и юным жителям нашего района с просьбой написать дополнительные письма и поздравительные открытки их ровесникам в Косово. Предоставим слово самому Роману.

Напишем сербским детям в Косово!

Сам я реестровый казак станицы Березовской, что на тихом притоке Дона Медведице. В 1995 году я закончил Иконописную школу при Московской духовной академии в Сергиевом Посаде. Темой диплома было написание иконы Рождества Пресвятой Богородицы в иконостас Покровского храма Хотьковского женского монастыря. В дни первой чеченской войны мне посчастливилось написать образ святого благоверного князя Александра Невского в Храм Христа Спасителя в Москве.

В 1999 году, когда начались натовские бомбардировки независимой Югославии, я работал преподавателем на богословском факультете Царицынского православного университета им. Преподобного Сергия Радонежского в Волгограде. В качестве ответа варварским ракетно-бомбовым обстрелам сербских городов и сел мои студенты вместе со своими преподавателями, прихожанами и братией местного Свято-Духова мужского монастыря собрали свои подписи в защиту православного народа Сербии. Президенту Слободану Милошевичу тогда мы отправили письмо нашей поддержки, а за океан, в администрацию Клинтона, электронной почтой ушли слова праведного гнева православных волгоградцев.

Но ставить точку на этом нам показалось рано. По благословению митрополита Волгоградского и Камышинского Германа и по горячей просьбе моих студентов, будущих священников, я стал собираться в Сербию.

В начале мая 1999 года мне удалось проехать через Софию в осажденный Белград, чтобы после встречи с Патриархом Сербии Павлом остаться в воюющей стране. Остаться, чтобы запечатлеть на фотографиях героическое мужество маленького сербского народа перед лицом варварской агрессии со стороны целого ряда государств. Для этого мне пришлось получить аккредитацию корреспондента волгоградской газеты "Православное Слово". И еще удалось написать тогда, за время бомбежек, икону Спаса Нерукотворного в дар главному столичному храму Святого Саввы Сербского. Я сделал список с новгородского образа XII века из Третьяковской галереи.

А после этого, по совету отца, в то время атамана родной станицы, мне пришлось заняться организацией поездки нескольких групп белградских детей в Волгоград, на реабилитационный отдых. Часть сербской детворы, пережившей ужасы ракетно-бомбовых атак, в августе 1999 года смогла посетить Сергиев Посад и прикоснуться к святыням Свято-Троице Сергиевой лавры.

Среди тех сербов были несколько взрослых: молодая еще белгражанка Сладжана Зечевич и уже седеющий Джорджо Танасиевич, беженец из военной Боснии, где у него остался родной дом. Джорджо сопровождал своего шестилетнего сына Николу, эдакого живчика, за которым требовался глаз да глаз. По словам отца, малец родился в их боснийском доме прямо в ванне; туда его мать, будучи "на сносях", забралась в поисках спасения во время очередного артобстрела.

А наша дорогая Сладжана, оказывается, была, в чем она тогда не сразу призналась, в "положении" — ждала ребенка. Видел бы ты, уважаемый читатель, с каким трепетом, с какой надеждой, припадала она к мощам Преподобного Сергия в Лавре! Шел летний Успенский Пост, который эта женщина, единственная во всей нашей группе, строго соблюдала. Помню, я очень переживал за будущего малыша и пытался уговорить Сладжану "оскоромиться" чем-нибудь, если не мясным, то молочным — в дороге все-таки. И всегда слышал решительный отказ:

— Сергий Преподобный тоже ведь постился еще в чреве матери!

Месяц отдыха на Волге пролетел быстро, и наши юные гости вернулись в Белград, а следом прилетел и я, чтобы выполнить большую просьбу моих новых друзей, пожилых сербов из Сербско-Русского общества дружбы, учившихся когда-то в Советском Союзе в университетах и Суворовском училище, — еще раз написать Спасов Лик, чтобы с этой иконой, даром сербского народа великому народу русскому, пройти по российским погранзаставам в Аргунском ущелье в дни второй чеченской войны. Но эту историю мне хотелось бы поведать читателю в другой раз.

А теперь я расскажу о том, что волнует меня сейчас и почему в последнее время я плохо сплю, читатель. Почти два года назад, в январе 2008 года в Дворце творчества детей и молодежи "Истоки" в нашем городе была проведена выставка моих авторских фотографий из военной Сербии и рисунков сербских детей. Совместно с руководством ДТДМ мне удалось в тот раз собрать около ста килограммов детских игрушек, книжек, рисунков и писем сергиевопосадских школьников для их новых друзей в Косово. Эта акция милосердия была широко освещена телеканалами "Радонежье" и "Тонус", местным радио и газетой "Вперёд".

К сожалению, на закрытие выставки для того, чтоб забрать подарки, как было заранее уговорено, работники сербского посольства не смогли приехать — сломалась единственная машина. Чрезвычайный и Полномочный Посол Сербии в России г-жа Елица Курьяк (в то время — советник бывшего посла) вскоре сказала мне при встрече, что ее посольские коллеги, конечно же, смогут принять собранный груз и передать его самолетом в Белград, в министерство по Косово. Правда, они будут, что называется, не в состоянии проследить дальнейшую судьбу наших подарков.

Тогда я понял, что мне необходимо самому отвезти эти двенадцать картонных ящиков с детскими игрушками в Сербию, в Косово, чтобы вручить этот привет от наших маленьких граждан сербским детям, а потом увезти от них в Россию ответы их новым друзьям, сергиевопосадским школьникам.

Собранных игрушек я насчитал не менее двухсот пятидесяти-трехсот и этого для начала хватит. А вот детских писем с рисунками и рождественских открыток прямо скажем, маловато — всего несколько десятков. Но ведь в Косово все еще проживает на менее ста тысяч православных сербов вместе с детьми.

Лет десять назад, вскоре после окончания натовских бомбежек Сербии, я побывал в старинном сербском селе Грачаница в Косово. Остановившись в одноименном с селом женском монастыре XIV века, я посетил здешнюю среднюю школу "Король Милутин".

Уже закончились уроки, и последняя стайка детворы покидала школьный порог. Меня встретил немолодой директор и представился, как Глигорий Стоянович. Он рассказал о том, что когда-то учился в Союзе и очень любит Россию. А его маленькие подопечные искренне радуются каждому приходу в их школу дорогих гостей, российских десантников-миротворцев, контролировавших в то время международный аэропорт Слатина в Приштине, столице Косово.

— Ведь единственно кого, так это ваших, русских солдат признают своими наши дети, — сказал мне тогда директор. — Наши дети каждый день идут в школу и не знают, вернутся ли они домой после занятий живыми и невредимыми.

На прощание Глигорий подарил мне стопку двухсторонних рисунков, сделанных учениками школы. Я и по сей день бережно храню эти работы. На одной стороне каждого листа детской рукой сверху написано сербское слово "Садашность", то есть — "сегодня". А ниже изображено родное село, поле и сад, окруженные колючей проволокой. По дорогам ползут тяжелые танки, стоят блокпосты, а в небе летают чужеземные геликоптеры.

На другой стороне рисунков — слово "будущность". Здесь дети нарисовали свою мечту: свободный от "колючки" храм, вместо танков — детские аттракционы, вместо боевых вертолетов в небе — живые птицы. А местный батюшка, теперь уже не под прицелом автоматчика, спокойно идет по ковру из цветов навстречу солнцу вместе с малышами.

Еще мой сербский собеседник попросил меня рассказать детям России о беде маленьких сербов из Косово, где им так тяжело жить.

— Пусть ваши ученики напишут нашим детям о себе, о своей мирной жизни. И наши дети подружатся, — произнес тогда директор.

Перед самым отъездом, во дворе местного монастыря, главным украшением которого является древний Благовещенский храм, я познакомился с высоким и статным сербом Драголюбом Поповичем. Он показал мне на каменное надгробие, увенчанное крестом, у самой алтарной абсиды и сказал:

— Тут лежит прах моего предка, первого священника этой церкви, жившего еще в XIV веке. И я знаю его имя. И всех моих прапрадедов, что жили и сложили на моей земле свои кости, я знаю поименно. Так куда же я уйду со своей семьей с нашей земли? На кого оставлю родной дом и родные могилы?

Позже, вернувшись в Россию, я узнал, что один из старшеклассников той самой сербской школы в Косово был убит автоматной очередью. Этот юноша, вместе с его одноклассниками, июньским вечером отмечал в придорожном сербском кафе свой школьный выпуск, как вдруг из резко затормозившей машины без номеров выскочили люди в масках и стали расстреливать ребят. Натовская полиция так и не нашла бандитов.

И сегодня сербам и их детям в Косово очень тяжело, "тежко" сказали бы эти измученные люди; они ведь живут в осадном положении на своей родной земле как в резервации, но уходить не собираются. Их осталось в Косово чуть более ста тысяч: мужчин, женщин, стариков и детей.

Когда-то сербов в Косово жило более миллиона, теперь остались лишь десятки.

За десять лет после ввода в Косово американского и натовского миротворческого контингента более ста тысяч мирных косовских сербов были зверски убиты. Не менее тысячи православных храмов и монастырей, многие из которых имели многовековую историю, были осквернены и взорваны.

Случайно встреченный мной в той самой Грачанице французский засланник, приехавший по долгу службы к своим служивым в Косово, обмолвился на чистом русском языке практически без акцента:

— Что это сербы тут забыли? Пора им всем уезжать в Белград. Мы им ничем помочь здесь не сможем!

Вот так. Но неужели мы тоже не сможем помочь нашим братьям по крови и единоверцам? Неужто останемся в стороне мы, русские, последняя надежда сербов? Неужели замкнемся в своих будничных хлопотах и не вспомним о своих сербских братьях?